Согласно Платону, "эрос" представляет собой внутреннюю силу, которая влечёт человека ко всему тому, что благо, истинно и прекрасно. Напротив, в общем смысле и в литературе это "влечение", кажется, прежде всего имеет чувственную природу. В библейском рассказе (особенно в Быт 2,23-25), который несомненно свидетельствует о взаимном влечении и о вечном призыве через мужественность и женственность к этому "единству плоти", которое, в течение какого-то времени, должно осуществить союз-общение личностей. <47,2> В качестве «эротики» определяются прежде всего те способы взаимного поведения, с помощью которых мужчина и женщина сближаются и объединяются, образуя «одну плоть». Если бы «эротическое» и то, что «происходит от похоти» (и служит для насыщения «вожделения плоти») было одним и тем же, слова Христа по Евангелию от Матфея 5, 27-28 выразили бы негативное суждение о том, что является «эротическим».
Если мы допустим, что "эрос" означает внутреннюю силу, которая "привлекает" человека к истине, добру и красоте, тогда мы увидим, как в рамках этого понятия также открывается путь к тому, что Христос желал выразить в Нагорной Проповеди. В эротической области, "эрос" и "этос" не расходятся друг с другом, не противопоставляются друг другу, но призваны к тому, чтобы встретиться в человеческом сердце и в этой встрече принести плод. Весьма достойно человеческого "сердца", что то, что является формой "эротического", будет в то же самое время формой этоса, то есть того, что "этично".<47,5>
В целом, мы склонны рассматривать слова Нагорной Проповеди, касающиеся вожделения (касающиеся "взгляда с вожделением") исключительно как запрет, запрет в области "éros'а", то есть в "эротической" области. Очень часто мы довольствуемся только таким образом понимания, не пытаясь раскрыть действительно глубокие и существенные ценности, которые этот запрет ограждает, то есть подтверждает. Он не только защищает их, но он делает их доступными и он освобождает их, если мы научимся открывать им наше "сердце". <47,6>Надо постоянно открывать в том, что является "эротическим", брачное значение тела и подлинное достоинство дара. Это - задача человеческого духа, задача этической природы. Если мы не выполняем эту задачу, то само влечение чувств и страсть тела могут остановиться на простом вожделении, лишённом этической ценности, и человек, мужчина и женщина, не испытывают опытно эту полноту "эроса", которая означает порыв человеческого духа к тому, что является истинным, благим и прекрасным, и при посредстве чего также то, что является "эротическим", становится истинным, благим и прекрасным. Следовательно необходимо, чтобы этос стал конститутивной формой эроса.<48,1>
Человек учится распознавать то, что, с одной стороны, составляет многообразное богатство мужественности и женственности в знаках, которые исходят из их вечного призыва и из их созидательного влечения, и то, что, с другой стороны, несёт только знак вожделения. Хотя эти варианты и эти оттенки внутренних доводов "сердца" смешались между собой внутри некоторого предела, но однако сказано, что внутренний человек был призван Христом приобрести полностью со зрелостью суждение, которое ведёт его к распознаванию и оценке различных доводов его сердца. <48,4> Слова Христа строги. Они требуют от человека, чтобы, в тех рамках, где формируются отношения с лицами другого пола, у него было полное и глубокое сознание своих актов и главным образом актов внутренних.Слова Христа требуют, чтобы в этой области, которая, кажется, принадлежит исключительно телу и чувствам, то есть внешнему человеку, он умел бы быть истинно внутренним человеком; чтобы он умел повиноваться чистой совести, чтобы он умел быть настоящим хозяином своих внутренних импульсов, как сторож, который следит за сокрытым источником; и чтобы он умел наконец извлечь из всех этих импульсов то, что соответствует "чистоте сердца".<48,3>
Очень часто думают, что именно этос лишает спонтанности то, что является эротическим, но тот, кто принимает этос возвещения Мф 5,27-28, должен знать, что он призван также к полной и зрелой спонтанности связей, которые рождаются от вечного влечения мужественности и женственности. <48,2>Такая спонтанность не может существовать во всех мотивах и во всех импульсах, которые рождаются из чистого плотского вожделения, принимая во внимание, что оно лишено адекватного выбора и иерархии. Именно при условии обладания над ними человек приходит к этой более зрелой и более глубокой спонтанности, благодаря которой его "сердце", обуздывая инстинкты, вновь обнаруживает духовную красоту знака, созданного человеческим телом.<48,5>
Когда сексуальное желание связано с благородным удовлетворением, оно отличаются от простого желания. Аналогично, сексуальное возбуждение совершенно отлично от глубокого волнения, с которым не только внутренняя чувствительность, но и сама сексуальность реагируют на целостное выражение женственности и мужественности. <48,4>Слова Нагорной Проповеди, которыми Христос обращает внимание слушателей Своей эпохи и наших дней на "вожделение" ("вожделеющий взгляд"), косвенно показывая путь к зрелой спонтанности человеческого "сердца", которая не подавляет его благородные желания и его стремления, но которая, напротив, освобождает их и, в некотором смысле, помогает им.<48,5>
Задумайтесь: какую ценность стремится защитить и освободить призыв смотреть с чистотой сердца? Что означает фраза: поэтому необходимо, чтобы этос стал конститутивной формой эроса?
Катя и Ян познакомились на каноэ. Со стороны Яна это была любовь с первого взгляда. Через год они начали жить вместе, а ещё через два года росписались в ЗАГС-е. Они были очень молоды, поэтому решили подождать с детьми. Катя была очень привлекательна. Она не сразу поняла это. Со временем она начала замечать, как она притягивает взгляды мужчин, на улице, в автобусе. Эти взгляды смущали её и она стала одеваться скромнее. Однажды ей пришло в голову - а Ян, почему он со мной? Что его привлекло? Моя красота? Действительно, она видела, что между ними больше секса, чем, например, спокойного разговора. Когда они ссорятся, лучшее примирение приходит в постели. Она испугалась. Ведь мы когда-то состаримся, что тогда нас помирит, если мы поспорим? Она спросила Яна: „Тогда, когда ты влюбился в меня, что тебя привлекло ко мне?” Ян ответил: "Твоя улыбка". Это ещё не так плохо, подумала она. Но улыбка - это всё-таки что-то внешнее. Ян заметил, что её что-то беспокоит. Сказал: "Катя, ты моё счастье, радость моей жизни. Я по натуре мрачный тип, а ты даёшь мне такую радость, которой у меня никогда не было. Это нашлось уже в той улыбке, которой ты меня так "взяла". Теперь ты меня „берёшь” вся, вся ты”. Она сказала: знаешь, мы так мало разговариваем, я боюсь, что это физически мы так привлекаем друг друга. Ян ответил: "Это правда, физически тоже, и у нас с этим в порядке, не так ли?”. "Да - ответила она, прижавшись к нему - но давай разговаривать немного больше, потому что мне кажется, что мы совсем не знаем друг друга”. Ян подумал: она права. Я идиот. Он пошутил: "Если я узнаю тебя лучше, ты меня ещё больше „возьмёшь”. Ты не боишься?”. Она ответила: „Если нас объединяет только секс, то да, я боюсь. Но давай рискнем”. Она подумала: Да хранит нас Бог, потому что мы действительно рискуем. Это было 20 лет назад. Сегодня у Кати и Яна пятеро детей. Их дом полон радости, и такой детской, и совсем взрослой.