27. Искусство и этика
Сфера эстетических переживаний также находится в области этоса тела. В картине или скульптуре, человек-тело всегда остается моделью, подвергнутой специфической обработке со стороны артиста. В фильме, и ещё больше в художественной фотографии, совсем не модель оказывается преобразованной, но именно живой человек оказывается воспроизведенным. И в этом случае, человек, тело человека, не является моделью для художественного произведения но объектом воспроизведения, которое достигается соответствующими методами.<60,4>
Этос тела, то есть этика его наготы, из-за достоинства человека, тесно связана с брачным значением тела, в котором дар одной стороны встречает соответствующий ответ другой стороны на этот дар. <61,1> Нагота человеческого тела в искусстве делает тело объектом, предназначенным для многократного познания, которым те, кто смотрят и усваивают, овладевают в реальности, в некотором смысле, тем, что существует очевидным образом и что должно даже существовать значительным образом на уровне дара, сделанного одной личностью другой личности, уже не в изображении, но в живом человеке. <61,1> В итогеэтот "элемент дара" оказывается в некотором смысле преднамеренно "угрожаемым" в том смысле, что он может стать анонимным объектом "присвоения", объектом злоупотребления. Именно поэтому полная правда о человеке, о том, что в нем является особенно личностным и внутренним, создаёт здесь чёткие границы, которые не позволено переступать.<62,3> Из этого, конечно, не следует, что человеческое тело не может, в своей наготе, стать темой художественного произведения. Из этого следует только, что из-за большой ценности тела в межличностном «общении» эта проблема не является ни чисто эстетической, ни морально безразличной.<61,1>
Необходимость интимности по отношению к телу служит подтверждению дара и возможности взаимного дара. <61,2> Человек не хочет стать объектом для других через свою анонимную наготу и также не хочет, чтобы и другой стал для него объектом подобным образом. Нарушение стыдливости является методом, сознательно используемым для разрушения личностной чувствительности и чувства человеческого достоинства. <61,3> Эта истина должна быть принята во внимание и художником, который должен осознавать полную правду предмета, весь масштаб ценностей, которые с ним связаны. Это также соответствует этому принципу "чистоты сердца", который надо, перенести в интенциональную область художественного творения или воспроизведения.<63,4>
Есть произведения искусства, где темой является тело человека в его наготе и созерцание которого позволяет концентрироваться, в некотором смысле, на полной правде человека, на достоинстве и на красоте - даже сверхчувственной - мужественности и женственности. Эти произведения несут в себе почти скрытый элемент сублимации, который ведёт зрителя, через посредство тела, к полной личностной тайне человека. <63,5> Но есть также произведения искусства и возможно ещё чаще воспроизведения, которые вызывают возражение в области личностной чувствительности человека, не их предметом, так как у тела человека всегда есть в нём самом неотъемлемое достоинство, но по причине качества или способа его воспроизведения, его художественного представления. <63,5> Если наша личная чувствительность реагирует возражением и неодобрением, то именно потому, что в этой фундаментальной интенциональности мы обнаруживаем его прямую редукцию в ряд объекта, объекта "удовольствия". Это противостоит достоинству самого человека в интенциональном порядке искусства и воспроизведения.
Следовательно то, что мы назвали "этосом изображения" не может следовательно быть рассмотренным без учёта соответствующей составляющей, которую надо было бы назвать "этосом видения".<63,6> Поскольку создание образа требует воздействия не только эстетического, но и этического видения автора, то "смотрение" накладывает обязательства и на получателя произведения. Подлинная и ответственная творческая деятельность стремится к художественному выражению истины о человеке в его телесности. В свою очередь, от зрителя зависит, решиться предпринять усилие, чтобы приблизиться к этой правде или оставаться только внешним "потребителем" впечатлений, то есть тем, кто пользуется встречей с анонимным телом как темой только лишь на уровне чувственности.<63,7>
Задумайтесь: учитываем ли мы истину о человеке, созданном по образу и подобию Бога, и ценность чистоты сердца, когда мы выбираем, какие изображения или фильмы смотреть?
Арсений и Магда женаты 20 лет. Он-художник - скульптор, она - его менеджер. У них четверо детей. Год назад один клиент заказал у них скульптуру своей жены, в натуральную величину, обнажённой. Оказалось, что эта жена недавно умерла, он принёс фотографии, Магду удивило, что у него их так много и что он не стеснялся их показывать. Он был готов заплатить хорошо, видимо был богат. Фотографии забрал Арсений, Магда лишь мельком взглянула на них. Успела отметить необыкновенную красоту женщины. Через полгода работа была почти закончена. Магда и клиент пришли в студию Арсения, чтобы мужчина мог оценить произведение перед окончательным расчётом. Он был в восторге, долго смотрел, Магда заметила слёзы в его глазах. Когда он вышел, Арсений занялся уборкой, а Магда еще долго смотрела на каменное тело. Это было её тело. У Магды не было сомнений, она знала своё тело и знала то, как Арсений его знает. ёВечером она позвонила домой, Арсению, что вернётся очень поздно. Она поехала в студию, у нее был ключ, вошла и стояла перед скульптурой, долго стояла, не зная, как долго. Затем взяла с пола большой молот и подошла ещё ближе к скульптуре. Снова стояла и стояла. Подняла молот вверх и тогда заметила в углу Распятие, старый заказ, который Арсений не закончил, потому что клиент умер. Она опустила молот на пол, вернулась домой. У неё текли слёзы. Она разделась и легла. Арсений не проснулся. Она прижалась к нему так, словно хотела приклеить к нему каждый дюйм своей кожи. Он что-то пробормотал и продолжал спать.
Сфера эстетических переживаний также находится в области этоса тела. В картине или скульптуре, человек-тело всегда остается моделью, подвергнутой специфической обработке со стороны артиста. В фильме, и ещё больше в художественной фотографии, совсем не модель оказывается преобразованной, но именно живой человек оказывается воспроизведенным. И в этом случае, человек, тело человека, не является моделью для художественного произведения но объектом воспроизведения, которое достигается соответствующими методами.<60,4>
Этос тела, то есть этика его наготы, из-за достоинства человека, тесно связана с брачным значением тела, в котором дар одной стороны встречает соответствующий ответ другой стороны на этот дар. <61,1> Нагота человеческого тела в искусстве делает тело объектом, предназначенным для многократного познания, которым те, кто смотрят и усваивают, овладевают в реальности, в некотором смысле, тем, что существует очевидным образом и что должно даже существовать значительным образом на уровне дара, сделанного одной личностью другой личности, уже не в изображении, но в живом человеке. <61,1> В итогеэтот "элемент дара" оказывается в некотором смысле преднамеренно "угрожаемым" в том смысле, что он может стать анонимным объектом "присвоения", объектом злоупотребления. Именно поэтому полная правда о человеке, о том, что в нем является особенно личностным и внутренним, создаёт здесь чёткие границы, которые не позволено переступать.<62,3> Из этого, конечно, не следует, что человеческое тело не может, в своей наготе, стать темой художественного произведения. Из этого следует только, что из-за большой ценности тела в межличностном «общении» эта проблема не является ни чисто эстетической, ни морально безразличной.<61,1>
Необходимость интимности по отношению к телу служит подтверждению дара и возможности взаимного дара. <61,2> Человек не хочет стать объектом для других через свою анонимную наготу и также не хочет, чтобы и другой стал для него объектом подобным образом. Нарушение стыдливости является методом, сознательно используемым для разрушения личностной чувствительности и чувства человеческого достоинства. <61,3> Эта истина должна быть принята во внимание и художником, который должен осознавать полную правду предмета, весь масштаб ценностей, которые с ним связаны. Это также соответствует этому принципу "чистоты сердца", который надо, перенести в интенциональную область художественного творения или воспроизведения.<63,4>
Есть произведения искусства, где темой является тело человека в его наготе и созерцание которого позволяет концентрироваться, в некотором смысле, на полной правде человека, на достоинстве и на красоте - даже сверхчувственной - мужественности и женственности. Эти произведения несут в себе почти скрытый элемент сублимации, который ведёт зрителя, через посредство тела, к полной личностной тайне человека. <63,5> Но есть также произведения искусства и возможно ещё чаще воспроизведения, которые вызывают возражение в области личностной чувствительности человека, не их предметом, так как у тела человека всегда есть в нём самом неотъемлемое достоинство, но по причине качества или способа его воспроизведения, его художественного представления. <63,5> Если наша личная чувствительность реагирует возражением и неодобрением, то именно потому, что в этой фундаментальной интенциональности мы обнаруживаем его прямую редукцию в ряд объекта, объекта "удовольствия". Это противостоит достоинству самого человека в интенциональном порядке искусства и воспроизведения.
Следовательно то, что мы назвали "этосом изображения" не может следовательно быть рассмотренным без учёта соответствующей составляющей, которую надо было бы назвать "этосом видения".<63,6> Поскольку создание образа требует воздействия не только эстетического, но и этического видения автора, то "смотрение" накладывает обязательства и на получателя произведения. Подлинная и ответственная творческая деятельность стремится к художественному выражению истины о человеке в его телесности. В свою очередь, от зрителя зависит, решиться предпринять усилие, чтобы приблизиться к этой правде или оставаться только внешним "потребителем" впечатлений, то есть тем, кто пользуется встречей с анонимным телом как темой только лишь на уровне чувственности.<63,7>
Задумайтесь: учитываем ли мы истину о человеке, созданном по образу и подобию Бога, и ценность чистоты сердца, когда мы выбираем, какие изображения или фильмы смотреть?
Арсений и Магда женаты 20 лет. Он-художник - скульптор, она - его менеджер. У них четверо детей. Год назад один клиент заказал у них скульптуру своей жены, в натуральную величину, обнажённой. Оказалось, что эта жена недавно умерла, он принёс фотографии, Магду удивило, что у него их так много и что он не стеснялся их показывать. Он был готов заплатить хорошо, видимо был богат. Фотографии забрал Арсений, Магда лишь мельком взглянула на них. Успела отметить необыкновенную красоту женщины. Через полгода работа была почти закончена. Магда и клиент пришли в студию Арсения, чтобы мужчина мог оценить произведение перед окончательным расчётом. Он был в восторге, долго смотрел, Магда заметила слёзы в его глазах. Когда он вышел, Арсений занялся уборкой, а Магда еще долго смотрела на каменное тело. Это было её тело. У Магды не было сомнений, она знала своё тело и знала то, как Арсений его знает. ёВечером она позвонила домой, Арсению, что вернётся очень поздно. Она поехала в студию, у нее был ключ, вошла и стояла перед скульптурой, долго стояла, не зная, как долго. Затем взяла с пола большой молот и подошла ещё ближе к скульптуре. Снова стояла и стояла. Подняла молот вверх и тогда заметила в углу Распятие, старый заказ, который Арсений не закончил, потому что клиент умер. Она опустила молот на пол, вернулась домой. У неё текли слёзы. Она разделась и легла. Арсений не проснулся. Она прижалась к нему так, словно хотела приклеить к нему каждый дюйм своей кожи. Он что-то пробормотал и продолжал спать.